Все мысли о чемпионате мира в Казани

В Ригу он пожаловал буквально на три дня по приглашению Латвийской федерации плавания. Как раз в это время на Кипсале проходил Открытый чемпионат страны, которому, несомненно, значимости придавал тот факт, что сам Сальников проводил награждение победителей. А еще в Риге он встретился со своим сыном. Потому что удобно — сын работает в Западной Европе, отец — в России. Вот Рига и стала местом встречи, которое изменить было нельзя. Как и нельзя было корреспонденту «Вести Сегодня» упустить шанс пообщаться с Владимиром Сальников тет-а-тет.

До сих пор перед моими глазами в черно-белом изображении его «30 бассейнов» (в 50-метровом бассейне «полуторка» — это и есть 30 раз туда и обратно), эти бесконечные гребки из последних сил. Тогда, в Южной Корее, в него уже мало кто верил, даже знаменитый тренер Игорь Кошкин отвернулся, и ему снова и снова пришлось доказывать — рано Сальникова списали со счетов. Кстати, Сальников очень живо описал тот знаменитый заплыв, читая который, будто сам оказываешься на дорожке и проплываешь эти полтора километра (смотрите врезку).

- Сейчас, небось, у вас уйма забот? Чемпионат мира — не шутки.

- Много работы, но по-другому никак. Хочется провести чемпионат мира на высшем уровне. Сами в курсе, что популярность плавания растет, с каждым годом зрителей становится все больше и больше.

- Могу подтвердить по тому ажиотажу, который наблюдается на финальных заплывах во время Олимпиад. Это тот редкий случай, когда даже аккредитация не гарантирует нахождения в зале.

- Это обычная ситуация.

Не будет Фелпса? Ничего страшного

- Для меня нет. Хотя и понимаю, что когда на тумбе ты видишь Майкла Фелпса или других мировых рекордсменов, это совсем другой уровень. Кстати, американец в Казань не прилетит. Это сильно ударит по имиджу соревнований?

- Не думаю. Он, конечно же, величина, номер один, но и кроме него есть звезды. Хотя чисто по-человечески, я жалею, что зрители его не увидят. Но с другой стороны — правила есть правила. Он сам виноват в том, что был дисквалифицирован.

- Не нужно было садиться пьяным за руль. В чем, на ваш взгляд, феномен 18-кратного олимпийского чемпиона Фелпса, человека, который на тех же чемпионатах мира побеждал 26 раз?

- Тут много составляющих. Но главная — его колоссальная работоспособность. Все вокруг этого. Хотя многие обращают внимание на его уникальное сложение тела. Может быть... Но все равно работа на первом месте. Разумеется, талант. На невозможно с помощью таланта показывать столь высокие результаты так долго. Сюда можно добавить современные технологии и сильного тренера.

- В свое время про уникальное телосложение австралийца Иана Торпа говорил примерно то же самое.

- Все они очень много работают.

- Вы такой же пример феноменальной работоспособности — пахать, пахать и еще раз пахать.

- Здесь другого рецепта нет. Вот еще один пример. Я ,как стайер. В свое время проплывал в год 3200 — 3200 километров максимум. Как мне рассказывают, у известной испанской пловчихи Миреи Бельмонте Гарсии в год норма — до 4 000 км. А это по 80 км в неделю.

- Казань можно смело назвать спортивной столицей России. Там ведь и Всемирная Универсиада уже проходила.

- Необходимая инфраструктура там давно построена. Так что будет и где спортсменам разместиться, и болельщикам комфортно будет. Между прочим, большинство билетов уже раскуплено. Ажиотаж огромный. Не забывайте, что одновременно в Казани будет проходить чемпионат мира в категории Masters, то есть по ветеранам. А это дополнительная нагрузка. Только судейских бригад нужны три смены.

- Там будет на что посмотреть — плавание, прыжки с трамплина, синхронное плавание, водное поло.

- Церемония открытия, что никогда не было, продлится не один день. Это будет впечатляющее театральное представление, которое можно будет наблюдать на протяжении нескольких дней.

Разноцветные очки из советского прошлого

- Это правда, что бассейны будут установлены прямо на футбольной Казань-Арене», вмещающей 45 тысяч зрителей?

- Все правильно. Ванны уже устанавливаются. Кстати, по этой причине церемония открытия была перенесена на соседний дворец спорта «Татнефть-Арена», который вмещает гораздо меньше зрителей, около 10 тысяч. А все потому, что к этому времени на главной арене уже установят бассейны для соревнований, и вовсю будет идти тренировочный процесс. А устройство шоу — дело сложное, нужны длительные репетиции, громоздкие декорации, пиротехника свето- и звуковое оборудование. За пару дней развернуть, а потом свернуть его на площадке невозможно.

- Вы уже упомянули словосочетание — «современные технологии». В свое время рекорды стали переписываться пачками, а все из-за каких-то костюмов. Потом их запретили.

- К современным технологиям в плавании я отношусь нормально. Все ведущие пловцы следят за новинками. И это естественно. Это у нас в советское время из новинок были разве что разноцветные очки: зеленые на свободные дистанции, желтые — на треть дистанции и красные - на спринтерские. Вот и все ноу-хау. Сейчас другое время и другие технологии. Технологии позволяют любой вид спорта вывести на новую ступень. Вспомните чемпионат мира 2009 года с его 40 рекордами. Это было уже неприлично. Потом был конгресс FINA (Международная федерация водных видов спорта), на котором эти костюмы отменили. Я тоже выступал на том конгрессе против таких костюмов. Сейчас костюмов тоже хватает, но появились критерии регулировки процесса. Плавучесть, проницаемость, вес костюма — все регламентируется. Все образцы тестирует специальная лаборатория, которая выдает лицензии. Вы только вдумайтесь — за последние года на тестирование попали около 400 образцов. Да и самих брендов — уже больше сотни. Не то, что в наше время.

- Хорошо, что фактор костюма в современном плавании не решающий.

- К этому мы и стремились. Я хорошо знаком со специалистами этой лаборатории, которые принимают на тесты только те, что созданы из текстильных материалов, чтобы была видна структура ткани. Так вот, один образец под действием воды превращался чуть ли не в литой пластик. Разумеется, тест был провален. Совершенствуются очки, другие вещи. Главная задача - уменьшение сопротивления воды. Но в любом случае, поймите, я не ретроград. Чем больше новинок — тем лучше.

Тренеры возвращаются домой

- В Казани на старт выдут ветераны. Вы нырнете в бассейн? Признайтесь, когда в последний раз вы проплывали свою коронную дистанцию в 1500 метров?

- На старт не выйду, я давно не выступаю. Хотя два раза в неделю хожу в бассейн. И за каждое посещение проплываю по три километра. Сейчас скорость мне не интересна. Да, скучно плавать просто так. Поэтому нахожу интерес в новинках — то очки примерю, то музыкальный дивайс — водонепроницаемый плейер с наушниками, вот, недавно, пульсометр приобрел.

- Когда-то вы уже работали тренером. А сейчас к вам обращаются с просьбами позаниматься?

- В свое время у меня была школа в Барселоне. Но и тогда это не был серьезный проект. А, скорее, для души. Сейчас нет, нет просто времени на частные уроки. Хотя, не скрою, некоторые до сих пор обращаются за советом, в основном по вопросам психологической подготовки.

- США и Австралия, Европа и Азия... Когда-то советские тренеры работали везде. Процесс возвращения на родину запущен?

- Ситуация улучшается. Не везде, в Москве и Санкт-Петербурге условия достойные, но тренеры уже не бедствуют. Сейчас тренеры получают не только моральное удовлетворение, как было в прежние времена.

Все началось с речки Мсты

- В моем детстве была Волга в деревне у бабушки, это в Тверской области. В вашем случае — Мста на новгородчине.

- Все правильно — впервые я поплыл, когда мне было 8 лет. На самом деле это правда жизни — не было бы тех каникул у бабушки, не было бы Мсты, я бы не стал пловцом.

- Наверное и не мечтали об этом. Хотя по прошествии лет именно вас стали называть Монстр в воде, Железный человек, Человек без нервов, Машина для рекордов или просто Великий Сальников.

- Просто ребятишки переплывали Мсту, причем далеко не совершенными стилями, например, по-собачьи. Самые продвинутые плавали саженками. Вот я и загорелся — мне ведь тоже хотелось реку переплыть.

- Детей надо заставлять работать на тренировках?

- Из под палки большого толка не будет. Потому что схалтурить всегда можно — та мне доплыл, там что-то не доделал. Если ты сам сознательно не толкаешь себя на какие-то трудовые подвиги, потому что приходится все время преодолевать и физическую боль, и утомление, то результата не будет. Тут очень много зависит от тренера. Он должен вдохновлять детей не на результат, а прежде всего на получение удовольствия. Тем более что вид спорта довольно монотонный. У меня ведь тоже были всякие моменты в жизни, особенно когда вышел на высокий уровень. И заставлять себя приходилось, когда тренировки превратились в тяжелый труд. А это не всегда приятно. С содроганием вспоминаю свои тренировки перед первым чемпионатом мира, мне 18 лет, сбор в Армении, по три занятия в день, а это 7 часов. И так три недели. Но это было необходимо. И это превалировало. Вот потому я и показал тот результат, о котором мечтал. Кстати, после выступления в 1978 году на на чемпионате мира в Берлине я впервые не почувствовал смертельной усталости.

Свой путь Владимира Владимировича

- Кстати, со своими конкурентами по тому сеульскому заплыву вы поддерживаете связь?

- С некоторыми — да, Например, со Штефаном Пфайффером, который стал пилотом коммерческой авиации, он капитан воздушного судна. Редко, но встречаемся с американцем Брайаном Гуделлом. Такие встречи всегда приятны

- Даже если он американец, или ваш конкурент? Это вопрос в тему непростой политической ситуации в мире.

- Да мы все друзья. И остаемся таковыми. В нашим спортивном мире все как-то проще. В Санкт-Петербурге ежегодно проходит кубок Сальникова по плаванию и мы всех с радостью всегда принимаем. В том числе и пловцов из Латвии, Украины, других стран. У нас прекрасные отношения.

- Как поживает Владимир Владимирович? Я имею ввиду вашего сына.

- Владимир не пошел по моим стопам. Хотя поначалу он серьезно увлекался теннисом. Даже стал зарабатывать какие-то рейтинговые очки. Но в плавании ему дорога была заказана, пошли травмы. Плюс его настигла та же беда, что и меня под закат карьеры: аллергия на хлорку. Знаете, как раньше делали — шли с ведром хлора вдоль дорожки и сыпали в воду. Других средств и не знали. Он закончил университет, сейчас работает за границей. И, кстати, в Риге мы с ним встретились. Так что я не только в Риге побывал на вашем чемпионате страны, но и пообщался с сыном.

Золотой заплыв в Сеуле: последние метры дистанции

Чересчур многое было поставлено на карту. Практически вся моя спортивная судьба - 20 лет, отданных плаванию. Еще в Москве я решил: олимпийский старт в Сеуле станет последним в моей биографии действующего спортсмена. Очень хотелось уйти достойно. Объявили наш выход. Шум неимоверный. Но ни аплодисментов, ничего другого уже не слышал. Мозг блокировал все, что могло отвлечь.

Итак, по 1-й дорожке плывет мой старый знакомый, югослав Петрич, по 2-й - юный поляк Подкошельны, по 3-й — Пфайффер, по 4-й — Цетлински, по 5-й — я, по 6-й — Дасслер, по 7-й — Хенкель, по 8-й - англичанин Бойт. Чувствую, как поднимается пульс. Стараюсь всеми силами сохранить спокойствие...

1000 метров. Нервы правой руки будто обнажены. Чувствую каждую клеточку. Это первый звонок к тому, что скоро обрушится страшная усталость. Надо поспешить. Отрыв в два корпуса от Пфайффера, конечно, неплохо, но хватит ли его? Если на финише Штефан или Уве Дасслер окажутся в непосредственной близости, то мои шансы будут равны нулю. У этих ребят на порядок выше скоростной запас, и они, конечно, им воспользуются не задумываясь. Главное - не дать им этого шанса.

1300 метров. Началось. К ногам и рукам привязали по гире. Это уже не плавание - это вспахивание целины. Скоро наступит критическая точка. Только бы не подвело тело. Начинаю терять на поворотах. Усталость обрушилась, как южная ночь, - мгновенно становится темно. Твержу себе: техника, техника, техника. Изменяю траекторию проноса рук и их движение в воде. Акцентирую нагрузку то на одну группу мышц, то на другую. Помогает. Вес гирь уменьшается. Жаль, что не надолго. Ничего не слышу и не вижу вокруг - ни трибун, ни преследователей. Хотя и помню, что Пфайффер где-то рядом. Интересно, где Дасслер? Мозг плавает в тугой, звенящей тишине. Но я пока еще соображаю. Итак, придется сделать два, а то и три финиша.

Где-то на середине предпоследней 50-метровой прямой понял, что умираю. Наступило даже не равнодушие, а отупение. Мышц у меня не было. Никаких. Руки и ноги работали сами по себе. Но если сию секунду они хоть как-то действовали, то в следующую могли и прекратить работу. Что делать? Ничего другого не придумал, как впился зубами и нижнюю губу. Боли не ощутил. Но чуть-чуть полегчало.

Последние 50 метров. Я не видел, но каким-то шестым чувством ощутил, как неумолимо приближается Штефан Пфайффер и как врубил свой знаменитый рывок Уве Дасслер, торпедой мчась на финиш. Успокоил себя: если не умру, то им меня не догнать. Сегодня - мой день! Момент, когда ткнул эту самую стенку, не помню. Но что пришлось вцепиться в нее, чтобы не пойти ко дну, запомнил очень хорошо. Что было после? Дальше все - как в тумане. Хотя мозгом, наверное, понимал, что выиграл. Даже рук не чувствовал, когда попытался вскинуть их. Идиотское состояние: поднимаю руки поприветствовать публику, а их не чувствую, кажется, что висят плетьми. Подплыл Пфайффер, Что-то говорит, покачивая головой. Его трудно понять. И вдруг до меня доходит, что Штефан пытается объяснить свое изумление - как же все это произошло? Только теперь в сознание врывается шум трибун и дружное скандирование: «Сальников! Сальников! Сальников!».