Как продавать танки

— С 1997 по 2001 год вы работали на Украине, с 2004 по 2008 год — в воюющем Афганистане. Многие представители украинского бизнеса считают, что, пока в стране идут бои, о реформах можно забыть. Согласны?

— Нет. Есть вопросы, которые необходимо решать в любом случае. Если страна имеет государственный бюджет, им нужно управлять. Деньги любят счет. Одна из самых больших проблем Украины — коррупция, и с ней нужно бороться в срочном порядке. Если новый президент Украины не преодолеет эти тенденции, то большинство населения через некоторое время перестанет его поддерживать.

Ведь на Украине сложилась очень сложная ситуация с властью олигархов. В конце 80-х годов прошлого века наши экономики были хорошо сравнимы. Сейчас Украина здорово отстает и отставала уже в конце 90-х.

— Почему?

— К примеру, достаточно много ресурсов было направлено в производство полностью украинского танка, без особой кооперации с Россией. Но это не простой товар. Производство межконтинентальных баллистических ракет — тоже крупная отрасль с огромным числом занятых, и тоже продукцию очень сложно продавать на современном рынке.

Авиастроительство — есть модели, которые они производят и сбывают, но далеко не в прежних объемах. Ведь советские АНы в основном разрабатывались и производились на Украине.

— Их товар неконкурентоспособен?

— Это не проблема конкуренции, а просчет в маркетинге. Украинцы не смогли сориентироваться на мировых рынках, убедить потребителей в качестве продукции, в том, что она может поддерживаться и обслуживаться на должном уровне. Структуры продаж в Советском Союзе концентрировались в Москве, украинцы этим не занимались и не смогли их развить в новые времена. Если системы маркетинга не работают, то, несмотря на хорошее соотношение цены и качества, продавать товар не получается.

-— Теперь у Украины есть шанс поднять ВПК на внутреннем спросе — нужно же переоснастить армию...

— Кто-то же должен за это платить. Рабочим, поставщикам. И это не та отрасль, которую поддерживают иностранные кредиторы.

Как управлять экономикой в войну

— Возможно, на Украине можно применить афганский опыт? Как управлять экономикой государства, где правительство контролирует не всю территорию?

— В Афганистане никогда не было сильной центральной власти. Экономика в нынешнем виде, сложившаяся за последние 10–12 лет, в основном базировалась на иностранной помощи. Фокус преобразований был ориентирован на то, чтобы она могла принять ее и использовать. На это и были направлены наши усилия.

— Какие механизмы создавались?

— Элементарный бухгалтерский учет и отчетность по всем средствам, которые афганцы получают и осваивают. Для того чтобы фонды проходили через госструктуры, эти структуры должны существовать и функционировать на уровне, соответствующем требованиям доноров. Контроль над территорией обеспечивается наличием центральной власти, которая оплачивает услуги образования, полиции и так далее — чтобы люди в этих сферах получали зарплату и выходили на работу.

— Как же теперь перестроить все хозяйство на "самообслуживание"?

— США продолжат содержать небольшой контингент в Афганистане. Он — нам может показаться странным — будет добиваться, чтобы силовые структуры страны продолжали функционировать. Я участвовал в Афганистане в управлении сектором государственных финансов и знаю: объемы военной помощи в несколько раз превышали ресурсы, которые государство могло мобилизовать само. В некоторой степени так и будет продолжаться. Когда СССР вышел из Афганистана, правительство держалось еще два года. Были и поставки вооружений. Потом Москве стало не до Кабула, и правительство пало. Американцы учитывают этот опыт.

-— Евросоюз не рискует завязнуть на Украине так же, как США в Афганистане?

— Не могу сказать определенно, но такое может произойти. Трудно предугадать способность и целеустремленность государственных структур Украины в преодолении нынешних проблем. Я, конечно, желаю им как можно скорее выйти из фазы кризисного управления и приступить к развитию.

Внутренний враг Латвии

— Вернемся в Латвию. Сейчас у нас уже проявляются какие-то последствия ухудшения отношений России и Запада?

— Некоторое влияние чувствуется, инвестиции страдают, инвесторы опасаются вкладывать в территорию, соседствующую с Россией. Наш регион кажется им не таким безопасным, как еще в декабре или январе.

Но наша проблема не в отношениях России и Украины. Наш враг, так сказать, внутренний. В Латвии уже несколько лет экономика развивается с относительно низким уровнем инвестиций в физический капитал. Люди в основном уходят в сферу услуг с высокой добавленной стоимостью и меньше — в область классического производства товаров. Дело в том, что наши рынки не так уж удобно построены. Экспортировать большие объемы в Европу или на восток трудно из-за больших расстояний. А для рынка услуг создаются неплохие условия.

И вот, я думаю, что наша главная проблема — развитие системы образования. Нам нужна квалифицированная и мотивированная рабочая сила. Реформы в этой области инициировал Роберт Килис, когда он возглавлял профильное министерство. Однако его начинания не встретили поддержки в аппарате Минобразования, и после его ухода все усилия в этом направлении не получили достаточного развития.

Монгольское чудо

— Господин Платайс, недавно монгольская служба финансов наградила вас за заслуги в развитии экономики страны. Как вам там работалось?

— В Монголии я провел с 2001 по 2003 год по рекомендации Международного валютного фонда. Ни в одной другой стране, в которой мне довелось работать, дела не делались так последовательно и упорно. Но по характеру монголы очень отличаются от европейцев. Если мы земледельцы, нам нравится «копать», заниматься досконально самыми мелкими деталями, то у кочевников мировоззрение с очень широким обзором. Если они покупают машину, то ищут самую большую и мощную, чтобы и поработать, и себя показать. Поэтому поначалу с ними было непросто. Но когда мы договорились соблюдать определенную стратегию, они продвигались очень быстро. Они очень решительны. Никогда не идут на полумеры, всегда действуют радикально, целесообразно и четко.

После преобразования прежней социалистической системы в рыночную, институты управления государственными финансами несколько отстали в развитии, правительство решило модернизировать казначейскую систему. Когда министр финансов рекомендовал посмотреть, как обстоят дела на местах, мы отправились в пустыню, в южную Гоби, и я вернулся с выводом: предпосылки для реформ есть, люди грамотные и хорошо делают свое дело.

— На каком уровне развития находится народное хозяйство Монголии?

— Если 10 лет назад половина населения занималась отгонным животноводством, то сейчас число занятых в этой области сократилось до трети за счет расширения горно-добывающей отрасли. Медь! Спрос на нее увеличился благодаря активному экономическому развитию соседних стран, в основном Китая. До 2013 года дела шли очень хорошо, в этом году спрос несколько сократился, цены снизились. В Монголии эта отрасль создала фонд для увеличения накоплений в «жирные» времена, чтобы создать резервы для времен, когда доходов будет меньше.

— Как норвежский нефтяной стабфонд?

— Они не успели создать такой большой резерв. Накопили только 3–3,5% от ВВП. Ситуация была такой же, как у нас: как только в бюджете появились деньги, политики стали предлагать их тратить. У власти левые, но в отличие от многих других стран, там они экономически очень ответственные, большого популизма нет.

Как торговать с Китаем

— Как строятся там отношения с КНР?

— Влияние Китая очень сильно во всех странах, с ним граничащих. Из него поступают инвестиции, товары в большом объеме. Страны стараются противодействовать экономической экспансии, сохранить какую-то диверсификацию. Если Китай является крупнейшим потребителем ресурса, Монголия препятствует тому, чтобы предприятия, поставляющие этот ресурс, попадали под влияние китайского капитала, и привлекает инвесторов из других стран.

Некоторые элементы инфраструктуры финансировали китайцы, но большая часть, включая железную дорогу, была построена совместными монгольско-советскими предприятиями. С развитием дорог есть сложности. Одна из веток сквозная, соединяет Иркутск и Пекин, вторая выходит из Транссиба и заканчивается в восточно-монгольском городе Чойбалсан.

Монголия долгое время была самой быстрорастущей экономикой в мире. Подумайте, в 2013 году объем бюджета вырос по сравнению с 2000 годом в 17 раз! В 2002 году ВВП составлял примерно миллиард долларов, сегодня уже 11 млрд. Сейчас развитие затормозилось из-за неблагоприятных цен на медь. Горнодобывающая отрасль «весит» больше, чем все остальное народное хозяйство, которое до начала ее разработки было более разнообразным. Этот дисбаланс, конечно, повышает риски. В производстве электроэнергии и отоплении Монголия использует свой уголь, топливо для транспорта приходится импортировать.

Из 2,9 млн. населения официально миллион живет в столице Улан-Баторе. Монголы считают, что даже больше — за счет сезонных миграций. На моем опыте это единственный случай такой бурной урбанизации: за 10 лет, которые я там не был, центр застроили высотными зданиями из стекла и бетона, а на окраинах вместо ветхих домиков и юрт стоят кирпичные дома.

— То есть это история успеха?

— Да, монголы считают, что счастье им улыбнулось, а я думаю, что это одновременно и результат целеустремленной работы. Есть, правда, проблемы с инвесторами в горнодобывающей отрасли: правительство ужесточило условия в вопросах собственности, охраны окружающей среды. Инвесторы недовольны, потому что начинали с гораздо более либеральных правил. Вообще, для Монголии характерна жесткая центральная власть: через госбюджет распределяется больше трети ВВП страны. И во времена моего присутствия там малый и средний бизнес стонал от излишнего регулирования. Но сейчас денег в стране стало больше, и предприятия вздохнули свободнее.