Когда перед началом концерта трубные звуки поднимаются из глубин зала и плывут к безлюдной сцене, понимаешь: будет рассказ о музыке как части жизни, в том числе и твоей. Надвигаясь из разных точек, музыка покоряет. В плен сдаешься сразу и с радостью. Да, это атака сзади. Почему сзади? Потому что не атакуют, а обнимают. И потому что свои.

Мужчины (духовые, ударные, вокал) Свадебно-похоронного оркестра носят кожаные лапотки, к ним носки с узорами и этнографические пояса. Женщины-вокалистки в народных костюмах так и вовсе куколки — из тех, что купил бы в сувенирной лавке на память о стране, да не продаются: живые, красивые и поют. По центру Горан Брегович — весь в белом, атласном и с брошью, которая рифмуется с туфлями на босу ногу самым классическим образом: «Улыбайтесь, господа!" Ну и дальше по Мюнхгаузену, про глупости, которые делаются с серьезным выражением лица.

На сцене суеты нет, но кажется, что двигаются все. Ритм то пускается в косолапую присядку с басовитым уханьем, то частит на самой высокой ноте. Женщины-вокалистки в народных костюмах примиряют достоинство с эмоциональностью: руками пританцовывать можно, корпусом уже не стоит — пусть там свободно живет голос. Горан танцует сидя — то ладонью у сердца, то тихими жестами по клавиатуре ноутбука, куда сводится звук. А вот как выглядит его дирижерская партия: громкость чужого саксофона снижается большим и указательным пальцами, сжимаемыми в птичий клюв. Вот как выглядит жест в честь одержанной над залом победы: ведет за собой последние такты песни и замирает после рывка. Рука — вверх! Чтобы с нового рывка начать новое балканское безобразие.

Стучит под барабаны сердце. Мысль бьется в виске тонким колокольчиком металлофона. Трубы ошарашивают. Идет не знающая передышки жизнь. В том, что свадебно-похоронные оркестры с нами в горе, как в радости, таится их способность приближать одно к другому, сводить в универсальной точке: здесь и сейчас. А здесь и сейчас нужно стремиться к счастью. Преподать эту науку Горан умеет. Звучит песня из репертуара Цезарии Эворы — он улыбается тихо, склонившись к своей диковинной гитарке. Певица была замечательная, песню он ей подарил замечательную... В итоге улыбаются все.

Трудно представить, кого может не завести музыка композитора, который так заводится по ее поводу сам. Чему радуемся, чему прихлопываем, притопываем и подпеваем, встав с кресел и уводя детей за ручку туда, где можно двигаться в полный рост? Уж точно не текстам, которым позволено быть любыми — лишь изредка сигналить знакомыми словами: «пейзаж», «опа!», «Калашников», «давай!». Уж точно не цыганской экзотике, которую в аутентичном варианте нужно искать не здесь. Нам спели про то, что жизнь — это подарок. Что она в каждом звуке, в каждом поводе улыбнуться, который нельзя упустить. И что вся она иногда стягивается в единую точку сиюминутного счастья.