Большинство же здешних альпинистских и прогулочных маршрутов у Морске-Око только начинаются, так что единственный шанс не терять зря с самого начала время и силы – найти местного водителя с заветным разрешением. А это без знания польского и широкой сети связей малореально. Нам повезло – наш польскоговорящий руководитель группы проделал немалую разведывательную работу: подхалтурить согласился абориген, занимающийся вывозом из парка мусора и потому допущенный на его территорию. Так что, забившись в пять утра всемером (считая водителя) в пятиместную легковушку, мы с ветерком домчали до озера, успев увидеть его в тот момент, когда на берегах еще нет ни единого человека, а едва вставшее солнце проводит ровную золотисто-розовую полосу по вершинам обступивших воду гор.
Морске-Око («Морской глаз») – самое большое, самое красивое и самое известное озеро в Польских Татрах. Горы окружают его почти со всех сторон, до мельчайших подробностях отражаясь в зеркальной глади: от высочайшей в стране вершины Рысы (Rysy, 2499 м) до острого и почти симметричного, если смотреть отсюда, с востока, Мниха (Mnich, 2068 м). И на первую, и на второй, и ко множеству других мест туристы поднимаются от озера – только на Рысы ведет снабженная указателями доступная любому тропа, а на Мних указателей нет: сюда ходят лишь при наличии альпинистской (скалолазной, точнее) подготовки или гида-инструктора. Впрочем, и это не мешает нашествию и столпотворению: идя на Мних в воскресенье и в хорошую погоду, мы только что локтями толкаться не были вынуждены. Учитывая, что площадка на острой вершине – всего несколько метров, задержаться на ней ради умопомрачительного вида не выйдет: человеческий конвейер подгоняет. Что уж говорить о более простых вершинах и маршрутах. А ведь множество народу едет сюда даже не ради лазанья и треккинга, а лишь ради самого озера, берега которого в летний погожий день, тем более выходной, превращаются в человеческий муравейник.
От Морске-Око вниз, к общественной парковке (мусорщик обратно не вез), мы долго и уныло топали вместе с сотнями людей, дивясь их дружной готовности тратить немало часов на эту дорогу в оба конца и нежеланию руководства парка пустить по дороге какие-нибудь электромобили (раз уж оно так заботится об экологии). Швейцарский Церматт, -- брюзжали мы, -- тоже вон запретен для авто; только там, бросив машину за километры до городской черты, можно пересесть на электричку, с нее на электрокар, с того на канатку – и подняться, не напрягая ног, на высоту вечных льдов... В Польских Татрах, однако, нет ни вечных льдов (высотой не вышли), ни швейцарских удобств: единственный наземный транспорт в пределах Татринского парка – повозки на лошадиной тяге, к которым у Морске-Око выстраиваются длинные очереди.
Еще значительно длинней в сезон очереди к канатной дороге, что ведет от Закопане, главного здешнего горного курорта, к вершине Каспровый Верх (Kasprowy Wierch, 1970 м), от которой открываются отличные виды на горы и начинаются маршруты на них – например, на Костелец (Koscielec, 2155 м) и Свиницу (Swinica, 2301 м). Пропускной способности канатки очевидно не хватает – однако не увеличивают ее, по услышанной мною тут версии, совершенно сознательно. Все из тех же природоохранных соображений: якобы руководства парка, опасаясь чрезмерного людского нашествия, заставило ограничить количество и вместимость кабинок.
Словом, рыночное мышление, которым славятся поляки, в единственных на всю Польшу настоящих горах дает сбой: предложение тут не поспевает за спросом, поскольку ограничено по определению – государственной границей. С горами в Польше – как с деньгами, получаемыми на работе героем довлатовского анекдота: они хорошие, но их мало. По хребтам Высоких Татр проходит граница между Польшей и Словакией, однако на долю первой приходится всего четверть территории и так невеликого горного массива. У 40-миллионной без малого страны – лишь четыре вершины выше 2400 метров (в Словакии таких 27) и один более-менее крупный горный курорт: Закопане.
Неудивительно, что город выглядит таким оживленным: и летом, когда его наводняют треккеры и альпинисты, и тем более зимой, когда в Татрах действуют горнолыжные трассы. Однако популярность Закопане вовсе не означает ни проблем с размещением, ни взвинченных цен на жилье и еду. Ровно наоборот: на окраинных улицах аршинные надписи «Noclegi» (понятно) и «Wolne pokoje» («Свободные комнаты») в середине июля висели на каждом втором доме, если не чаще. Вместе с ценой – 40 злотых за ночь (меньше 10-ти евро). Незаметно ни дороговизны особенной, ни понтов и в заведениях с не также не требующей перевода вывеской «Karczma». Бросающееся в глаза выгодное отличие главного польского горного курорта от главного латвийского морского – в том, что Закопане, не в пример Юрмале, ориентирован в первую очередь не на чужих (небедных россиян), а на своих. Рыночное мышление поляков работает здесь как на учебной схеме либерального экономиста: бурный спрос порождает опережающее предложение и стимулирует конкуренцию.
Вообще в нынешние посткризисные времена, когда в капитализме образца Чикагской школы не разочаровалась, кажется, одна Юлия Латынина, Польша выглядит главным европейским бастионом рыночной экономики. Кстати, и из кризиса эта страна выбралась быстрее всех и с наименьшими потерями. И если у себя в Латвии мы имеем дело в основном со среднего качества ширпотребом из «европейского Китая», то по пересечении закрытого ныне погранперехода Сувалки польский капитализм зримо поворачивается лицом к человеку. Взять хотя бы придорожные столовые со вкусной, обильной и дешевой едой. Если еще пару лет назад водители хором кляли Польшу за плохие дороги, то сегодня от западной границы страны до самой Варшавы ты летишь по автобану, ничем не уступающему немецкому – кроме того, что он платный. В восточной, более близкой нам, Польше с этим пока все не так идеально, и от литовской границы до Варшавы часто тащишься по узкой дороге за фурами; но за столицей выруливаешь на автобан – и до самого Кракова (через Катовице) держишь сто с лишним. А от Кракова до Закопане уже практически рукой подать – 120 км.
Татры, что на южной границе Польши, – не только единственные в этой стране настоящие горы, они еще и самые близкие к нам. До каких других вершин от Риги доберешься на машине всего за день? А тут, выехав из Иманты в пять утра, в одиннадцать вечера мы уже чокались зубровкой в Закопане. При этом Татры при скромном своем масштабе (высочайшая их вершина Герлаховски-Штит, что в Словакии – 2655 м) – горы, как и было сказано, самые настоящие: с острыми пиками, глубокими долинами, высокими отвесными скальными стенами и сложнейшими скалолазными маршрутами. То-то поляки, жители абсолютно плоской в целом страны, так достойно представлены в истории мирового альпинизма – уроженец Катовице Ежи Кукучка вторым после легендарного Райнхольда Месснера покорил все 14 существующих на Земле восьмитысячников (причем если у Месснера на это ушло 16 лет, то Кукучке понадобилось вдвое меньше – неполных 8).
Высокие Татры, что отделяют Польшу от Словакии, действительно высоки – хотя и лишь по меркам Карпат: горной системы, к которой они принадлежат. Дугой охватившие всю Центральную Европу, расположенные на территории 7-ми государств Карпаты «вырастают» до максимальных отметок на юге, в Румынии, и на западе, в Польше и Словакии (Герлах – всекарпатский рекордсмен). Если на Украине они представляют собой скорее большие холмы, то Высокие Татры – миниатюрная, но полноценная модель солидной горной цепи, с комплектом высотных поясов: от густого елового леса вокруг Закопане (самого высоко расположенного города Польши: 830 метров над уровнем моря) до голых скал, в складках которых снег не тает даже в июле. Но если в Татрах словацких, значительно больших по территории, можно бродить треккинговыми тропами несколько суток, с ночевками в хатах (горных приютах, здешней версии альпийских хижин), то польские маршруты куда короче. От озера Морске-Око до вершины Рысы доходишь часа за четыре – и как раз там, на самой своей, так сказать, высокой ноте, Польша заканчивается. На вершине – синяя табличка вместо пограничного столба, а все, что внизу, на юге – уже Словакия.
Впрочем, охотникам до долгих прогулок ничто не мешает начать путь в одной стране – чтобы через вершины или перевалы перебраться в другую. Татры удобны тем, что подходят любому туристу с его уровнем запросов и спортивной подготовки: пока кто-то карабкается на Мних по его головоломной восточной стене, другие гуляют в сандаликах по несложным тропкам, фотографируя пейзажи и безбоязненную горную живность – от сурков до серн. Сходятся же обе категории туристов в схрониско (schronisko – «приют»: та же горная хижина), где подается и так замечательно после физических нагрузок пьется пиво – иногда неожиданной рецептуры. Так, в хижине Мурованец (Murowaniec), что под Костилецем, в него добавляют малиновый сироп, а зимой еще и подогревают. Горалы (gorale – «горцы») вообще любят непривычные нам вкусовые сочетания: в Закопане повсюду торгуют осцыпеком (oscypek) -- горским «специалитетом», копченым овечьим сыром, который тут принято есть, среди прочего, с клюквенным вареньем.
Этот же сыр делают и по другую сторону Татр, в Словакии – по поводу права на кулинарное достояние в контексте строгих законов ЕС у двух стран даже вышел спор. В итоге порешили считать словацкий оштьепок другим продуктом – якобы помимо фонетического имеется отличие и в рецепте. Хотя разница в традициях близкородственных народов более очевидна в другой, смежной сфере – питейной. От Закопане до словацкой границы ехать всего около часа, да и границу ту легко не заметить; но стоит остановиться в придорожном кабачке – и сразу поймешь, что ты в другой стране. Главное – не быть за рулем и не бояться алкотестера. Тогда-то и выясниться, что по татринским хребтам проходит рубеж между славянским севером (как и положено, суровым) и славянским же югом (соответственно, щедрым, жизнелюбивым).
В Польше, как и в России, царит лишенная вкуса водка (с минимумом разновидностей вроде зубровки – тоже, впрочем, сдержанной с органолептической точки зрения). Пиво – видимо, в силу слабоалкогольной своей сущности – тут не предмет углубленного внимания: сортов немало, но шедевров нет. Зато в Словакии пиво – заслуженная национальная гордость и слава, а широчайшая и ярчайшая палитра здешних крепких напитков (боровичка, хрушка, сливовица, черешневица и т. д.) живо напоминает о славянских странах, лежащих у теплых Адриатического и Черного морей.
Прогулка в Татрах – хороший повод для остановки по пути на этот юг (например, в Хорватию – получается аккурат по дороге). Там как раз бархатный сезон начинается.