Мы опросили нескольких известных русскоязычных бизнесменов. Выявились следующие позиции.

От меценатства и благотворительности они не отказываются, но выбирают лишь те направления, которые считают более важными для общества или интересными лично для себя.

Так называемые "русские проекты" кому–то кажутся малозначащими, кто–то о них ничего не знает, кто–то финансирует собственные.

Присутствует и недоверие, что спонсорские деньги будут потрачены совсем не на то, на что просят. А вникать и контролировать процесс деловым людям просто некогда. Да и сама экономическая ситуация в стране сильно отразилась на их щедрости.

Но дадим слово самим бизнесменам.

Александр Милов, LNK group:

— Несколько лет назад наш холдинг учредил собственный благотворительный фонд LNK fonds. Мы для себя определили приоритет — социальная направленность. Она нам кажется наиболее актуальной. И эта помощь не национального характера. Мы помогаем больным и нуждающимся детям, малообеспеченным семьям, шефствуем над детским домом, помогаем некоторым общественным организациям и немножко спорту — тем видам, которые нам интересны.
Каждый год по просьбе российского посольства спонсируем проведение мероприятий Дня Победы. Обычно эти средства идут на материальную помощь ветеранам войны. И мы это делаем уже много лет. Кроме того, я являюсь одним из гарантов Рижского русского театра им. М. Чехова, и у нас там есть ежегодный взнос.

Киров Липман, AS Grindex:

— Что касается меня лично, то я многие годы спонсирую Русскую драму и Национальную оперу. Потому что мне это по душе: моя мама окончила консерваторию. А еще каждый год лично и через благотворительный фонд "Маленький принц" Валентины Островской оказываю помощь детям в приютах и детских домах. Думаю, и другие помогают в меру своих возможностей. Но у нас в Латвии вообще мало осталось местных бизнесменов. Ведь все же распродано иностранцам. Они что, интересуются этой страной? Им бы только деньги отсюда вывезти. И это трагедия.

Юрий Данилко, Biolars:

— Я всегда по мере возможностей помогаю. Но делаю это адресно. Спонсирую нашу волейбольную команду и немножко даю денег на благотворительность — через фонд Валентины Островской, которой я доверяю как порядочному человеку.
Но я, честно говоря, стараюсь оставаться вне политики. Моя главная задача — чтобы люди зарабатывали, платили налоги. В этом я вижу свое предназначение.

Владимир Барсков, Bauskas alus:

— Мы небольшое предприятие, но посильную помощь всегда стараемся оказывать — школам, культурным, спортивным мероприятиям, малообеспеченным людям. Национальность для нас не имеет значения. А просьб получаем много. Из культурно–национальных обществ помогали украинцам — просто они к нам обращались, а русские нет. Если будет обоснованная заявка — рассмотрим. А снижение активности на русском общественном поле связано, конечно, с тем, что партия, выражающая в основном мнение русскоязычного населения, постоянно остается вне правительства. Это разочарование не может не отражаться на настроении русского сообщества.

Евгений Гомберг, известный меценат:

— Во–первых, не то время, чтобы разбрасываться деньгами. Во–вторых, когда я проводил какие–то проекты, то делал это за свои собственные деньги и ни у кого ни копейки не просил. В–третьих, я поддерживал, то лишь то, что было мне лично интересно.

А когда кто–то звонит и говорит, что вот есть хорошая мысль, дай денег, то это его мысль. А мне она совершенно чужая. Более того, мне даже вредно ею заниматься. Потому что подход "на тебе деньги и отцепись" вообще никогда не работал. Деньги надо контролировать. Иначе они пропадают. У меня, к сожалению, были такие случаи.

Для примера. Недавно отмечали круглую дату моего родного Института гражданской авиации. Человек из оргкомитета попросил денег на издание книжки о выпускниках. Я знаю, что это выброшенные деньги. Потому что эти книжки валяются потом в гаражах или на мусорках. Повесьте эти тексты в Интернете, и их скачает ровно столько людей, скольким это нужно. И это будет гораздо дешевле. Вот я должен объяснять, что поддержу не то, что они придумали, а то, что надо. Мне звонит другой человек: ну тогда дай на другое. Дал тысячу латов. Потом мне звонит первый: а где деньги?

Подождите, ребята, ну, может, вы как–то между собой сначала договоритесь?

Поддержать — это не значит просто дать денег. Это работа. Надо вникать, выяснять качество проектов, кто исполнители. Я должен убедиться, что все делается наилучшим способом, что деньги не разбазариваются. Все это требует времени.

И главное — кому этот проект нужен?

Помню, покойный Серега Лапшин собирал тусовки старых комсомольцев. И жаловался, что денег никто не дает. Я ему говорил: если не дают, может, это никому и не надо? Нужные мероприятия коммерчески окупаются. Если люди захотят встретится в ресторане, ну скинутся же по десятке?

И наконец, я плохо верю в национальную идею. Я помню, в середине 90–х еврейские бизнесмены собрались чуть ли не при синаноге: а вот давайте что–нибудь делать. А что делать? Пару раз собрались, посмотрели друг на друга, я плюнул и ушел. Объединение на национальной основе мне чуждо. Народные танцы, костюмы, фольклор — мне это скучно. И я подозреваю, что это неинтересно не только мне. Интересны более–менее значимые явления — вроде "Золотой маски", например. А не два притопа, три прихлопа. Я, конечно, с удовольствием схожу на детский концерт, но тут мотив не приобщения к искусству, как вы понимаете.

Евгений Волошин, SIA Gemmi:

— Думаю, что я сделал достаточно для общественной жизни. Из последнего — организовал традиционную встречу бизнесменов у отца Феофана. На ежегодных встречах у памятника Русским воинам на Луцавсале, вы, наверное, тоже бывали. Что касается материальной поддержки каких–то проектов, то от своей фирмы я с некоторых пор уже не делаю никаких перечислений. Лично помогаю, и довольно часто. Объяснение простое: времена изменились. Деловая активность в Латвии заметно снизилась. Правительство рапортует о росте ВВП, но я думаю, что скоро мы увидим реальную картину.

Поймите, нет людей в стране! Говорят о том, что уехало полмиллиона, а я думаю, и все 700 тысяч. Это работоспособные, думающие, активные люди. И, конечно, это и на бизнесе отразилось. Есть счастливые люди, которые трутся у бюджета. Ну а у остального бизнеса настроение такое же хмурое, как этот осенний день.

Десять лет назад я открывал календарь и мучительно думал, от каких мероприятий и презентаций отказаться. А сейчас уже нет никаких приглашений. И это понятно: чем меньше денег у бизнеса, тем меньше денег на рекламу, на пиар. А общественная жизнь очень сильно зависит от благополучия бизнеса и общества в целом. Смотрите, даже в храмы стали меньше ходить. Не потому, что меньше стали верить. Но в церкви православный человек должен свечку поставить, милостыню подать. А если нет денег?

Дмитрий Бабарыкин, IBTI:

— Предприниматели склонны резать правду–матку, поскольку бизнес прагматичен и за ними стоят сотни людей. Так вот скажу прямо: это не функция бизнеса — кого–то спонсировать. Функция бизнеса — двигать экономику и платить зарплаты людям. Поэтому обвинять бизнесменов в скупердяйстве — это просто некорректно и непорядочно. Тот, кто просит, как правило, не имеет ни малейшего представления, каким трудом дается предпринимателю этот хлеб. И дай бог, чтобы он просто хорошо делал свое дело и обеспечивал людей работой и зарплатой. Тогда на этом фоне и в обществе будут рождаться живые идеи. Ибо бытие определяет сознание. Когда меня приглашают участвовать в каких–то мероприятиях — я не отказываюсь. Вот на Днях русской культуры в Латвии читал лекцию в Музее медицины — был полный зал, люди в проходах стояли. Я готов, например, собрать крестьян и предпринимателй и рассказать, как из квашеной капусты, условно, сделать коньяк. И когда деньжата заведутся у всех участников таких движений, будет уже веселее. А так — чем больше просят, тем меньше хочется давать.

Важно еще, насколько интересны и перспективны программы, которые предлагают спонсировать. Но когда просят "дай!", то меня не спрашивают, как я отношусь к этому проекту. А я вижу, что это финансирование на несколько месяцев, а проект дохлый и совершенно ничем не кончится. Вот только что сегодня утром был один проситель — молодой человек. С очередной пустой затеей. Я ему отказал. И объяснил почему.