Год будет сложным

— Как в целом оцениваете положение дел в стране, экономическую ситуацию?

— Минувший 2014 год в целом по стране был нормальным. Ситуация с российско-украинским кризисом и взаимными санкциями Евросоюза и России имеет эффект инерции, пока мы еще не почувствовали всю глубину конфликта и его последствия. В этом году все проявится гораздо глубже. Могу сравнить это с ситуацией в строительной отрасли во время кризиса 2008 года — самым неприятным оказался второй год кризиса, когда все работы, начатые ранее, уже завершились, а новых проектов не было.

Другие сложности — это первый год с новым политическим руководством Евросоюза и новый бюджетный период. Латвийская экономика очень сильно зависит от притока европейских денег, а процесс инвестиций предусматривает распределение средств, конкурсную стадию, строительство/технологии и т.д. Значит, реально работы на евроденьги начнутся в 2016–2017-м, а этот год будет относительно пустым. Отсюда и внутриполитические задачи страны, которые в этом году будут более сложными.

— Как оцениваете действия правительства в данном контексте?

— От всех последних правительств, включая и времена премьерства В.Домбровскиса, мне очень не хватало общего видения: куда мы движемся, какова роль маленькой страны в ЕС, на границе ЕС с Российской Федерацией и Белоруссией. Хотелось бы более четкой дефиниции перспективных задач, вариантов их решения, четкого взгляда на региональную политику страны. Тактически вроде бы все нормально, но этого недостаточно для продвижения страны вперед.

Интеграция в ЕС как спасение от санкций

— Взаимные санкции ЕС и России коснулись практически всех, не только тех, кто работает с восточным рынком. Как вы видите развитие событий?

— Надо очень трезво оценить, в какой экономике мы находимся. Мы страна Евросоюза, а значит, находимся в экономике ЕС.
Конечно, с соседями — Россией, Белоруссией и другими — надо обязательно торговать и по возможности поддерживать добрососедские отношения. Уже в самом начале конфликта я публично говорил, что санкции — не самый лучший вариант и лучше бы обойтись без них. Но раз мы составная часть политического пространства ЕС и НАТО, то приходится считаться с тем, что политика превалирует над экономикой. Соответственно, наше народное хозяйство в целом должно приспосабливаться к ситуации, которая длительно будет увязана с взаимными санкциями ЕС и России. Будут свои потери, будут и выигрыши, но в принципе мы сейчас находимся в процессе переструктурирования экономической конструкции региона.

— И как это может выглядеть?

— Не только отрицательно. Конечно, в проигрыше окажутся отрасли, чья экспортная часть ориентировалась на Россию — это продовольственная сфера, часть индустриальных производств и легкой промышленности. Но в нашей экономике, как и в российской, одновременно с потерями возникнут и новые инициативы. Возможно, это станет тем импульсом, который позволит Латвии быстрее интегрироваться в экономическое пространство ЕС. Снова приведу в качестве примера наш холдинг: мы начали вхождение в экономическое пространство ЕС в 2005 году, и сейчас мы составная часть рынка Скандинавии, видимая и далеко не анонимная часть рынка Германии по нишевым продуктам.

— Многие предприниматели — рыбопереработчики, швейники — рассказывали, что прилагали огромные усилия для выхода на западные рынки, но это невероятно сложно.

— Согласен. Эти два типично лиепайских отраслевых примера показывают, чего в целом Латвии не хватает для более сбалансированной ситуации. Слишком много предприятий этих отраслей интегрировались в этом пространстве, но ведь было время заблаговременно переориентироваться. Сани надо готовить летом!

Первый закон предпринимательства — самый большой клиент не может давать больше 40% оборота, иначе бизнесмен становится заложником этого клиента. Бизнес без диверсификации рынков и продуктов фактически не ориентирован на будущее. Наша беда в том, что многие не поняли в свое время, в какую экономику нам надо интегрироваться. Мы пытались продавать наши навыки и знания ментальности восточного соседа как свое ноу-хау. Но нам давно пора понять, что мы — в зоне рискованного бизнеса, то есть находимся между двумя системами. Конечно, Россия — наш сосед, и нам нужны крепкие торговые и культурные связи, но основные рынки у нас должны быть западными.

— Недавно представители молочной отрасли рассказали, что государство выплатило им компенсации за потери от эмбарго, а ЕС только обещал. То есть санкции объявлены Евросоюзом, все признают, что Латвия — среди наиболее пострадавших, но помощи так и нет. Так как насчет единой Европы?

— Да, мы ближе к российской границе, наша экономика более увязана с соседями, а потому и потери выше. С этой точкой зрения я бы согласился.

Но если мы посмотрим на риски больших европейских стран, той же Германии, которая инвестировала в России миллиарды и может их потерять при более агрессивной политике России, то ситуация далеко не простая. В краткосрочной перспективе ущерб Латвии от санкций выше, но в среднесрочной такие страны, как Германия и Франция, могут потерять больше нас.

Любая торговля между политическими блоками связана с рисками. Если б сейчас у нас были отношения "мир, дружба, фестиваль" и Россия не предъявляла бы амбиций по изменению правил политической игры в связи со своим новым представлением имперской модели, ситуация была бы другой. Но мы находимся там, где мы есть, с имеющимися у нас навыками и экономическим потенциалом.

Соответственно, задача нашей политики — максимально быстро и эффективно помочь нашей экономике в целом и предпринимателям в частности интегрироваться на рынках ЕС и третьих стран. И если уж бизнесмен выбрал спекулятивный рынок как базовый, а там не идут дела, то не надо обвинять в этом государство.

Эффект от дефекта

— Падение рубля отразилось на экономике Латвии даже сильнее, чем санкции. Сказалось и падение евро. Можете ли оценить влияние девальвации этих валют на экономику страны?

— В краткосрочной перспективе падение евро даже помогает тем, кто может экспортировать вне еврорынка. Экономика ЕС в целом, особенно ее южная часть, благодаря падению курса евро в краткосрочной перспективе повышает конкурентоспособность. То есть падение курса играет против санкций.

Если ситуация в еврозоне стабилизируется где-то на нынешнем уровне, это неплохой сигнал нашим экспортерам в целом. Но при более серьезном падении не помогут уже и такие компенсационные моменты, как, к примеру, дешевое топливо.

— Швейцария отпустила франк и он вырос на 30%, Норвегия девальвирует крону — это ведь тоже окажет влияние на всю Европу?

— Все это — тактические бои на валютном рынке. Швейцария сделала разумный предвосхищающий ход с учетом того, сколько миллиардов евро закупил государственный банк страны. Краткосрочно это навредило экономике страны, но укрепит ее в средне- и долгосрочной перспективе. Норвежская крона дешевеет по другим причинам, эта валюта увязана с ценой газа и нефти. Но в целом валюты маленьких стран сложнее переживают разные геополитические бури. И, повторюсь, мы в свое время, еще в "латовый период", упустили шанс серьезнее подготовиться к конкуренции в еврозоне.

Нефтяная игла

— Как скажется падение цены на нефть на экономике Латвии и региона в краткосрочной и долгосрочной перспективе? Сохранится ли тенденция или цена нефти начнет расти? Кому вообще было выгодно ее обвалить?

— Думаю, что это — игра некоторых стран ОПЕК, в первую очередь Саудовской Аравии, ведь такая ценовая политика не дает развиваться технологии добычи сланцевого газа в США и отодвигает наступление сланцевой энергетики. Но одновременно, с учетом стратегических рисков, связанных с российским газом, это дает возможность Европе подумать о более эффективном использовании ресурсов. Думаю, несмотря на снижение цен на энергоносители, Европа продолжит развивать современные технологии эффективного использования газа и нефти для снижения энергозависимости от России. К слову, это как раз одна из ниш UPB — наши когенерационные станции дают возможность более эффективного использования газа.

Если смотреть на нефтедобывающие страны, то хуже всего пришлось Венесуэле. Слабо мне верится во все эти версии о политической подоплеке падения цен, чтобы поставить Россию на колени или убить ее экономику. От хаоса никто ни в мире, ни в регионе не выиграет. Полагаю, что цена на нефть/газ стабилизируется примерно на нынешнем или чуть выше уровне. Для России это возможность подумать о более эффективной добыче нефти и развитии других компонентов своей экономики. К слову, санкции дают возможность укрепить свои позиции компаниям, занятым импортозамещением.

Другой Евросоюз

— Три года назад вы говорили, что "ЕС — это не партнерство равных членов, это группы доминирующих стран и тех, кто должен приспособиться. Мы — страна маленькая, периферийная и должны приспосабливаться". Сейчас вы придерживаетесь того же мнения?

— Да, готов подписаться под теми своими словами. Мы сейчас находимся в процессе формирования новой структуры ЕС, политики Германии, Франции, Великобритании заключают серьезные двусторонние соглашения. Скоро увидим, как изменится политика Греции после выборов. Но в любом случае ЕС должен будет приспособиться к политике Великобритании и реформироваться. Сейчас конструкция ЕС слишком громоздка и расточительна. Дэвид Кэмерон подталкивает ЕС к изменению структуры.

Латвии не надо переоценивать свою роль. Наше председательство в Совете ЕС — лишь одна из декоративных функций ЕС. Думаю, эти несколько "театральные" элементы уйдут, и мы увидим другой ЕС, с большей концентрацией на общем рынке и общей юридической структурой.

— И меньшей самостоятельностью отдельных членов ЕС?

— Вероятно. Но одновременным с уменьшением бюрократии. Общая политика ЕС станет более централизованной, а больше будут соблюдаться региональные интересы. Таков концепт, исходящий из интересов Великобритании. Это неплохо и для Латвии. Тем более что без членства в ЕС и евроденег наши проблемы, в том числе и последствия санкций, были бы на порядок больше.

— Председательство Латвии в ЕС действительно только формальность, сопряженная с расходами? Или страна все же получит дивиденды?

— Дивиденды тоже будут, председательство в Совете ЕС — это инструмент маркетинга для страны, узнаваемость Латвии в мире вырастет. Это и возможность показать коллегам по ЕС, что мы — игрок, с которым надо считаться. Важно, чтобы наши политики показали самое лучшее лицо Латвии в интеллектуальном и стратегическом плане.

Диагноз для страны

— Как вы в целом оцениваете перспективы развития экономики Латвии в нынешней геополитической ситуации?

— Отрасли, сильно завязанные на российскую экономику, в среднесрочной перспективе окажутся в незавидной ситуации. Боюсь, что дойдет и до банкротств. Для текстильщиков это будут очень трудные времена. Компании, которые вышли на рынок, в том числе и третьих стран, с более сложными продуктами, окажутся в выигрыше.

— Грозят ли нам провокации из России, о чем многие политики сейчас говорят?

— Я бы с этим считался. Некоторые передачи российского ТВ дают понять, что наш сосед не отказался от очень агрессивной риторики. Это настораживает. Думаю, на фоне этой риторики возможны разные провокации. Нам всем здесь в Латвии, независимо от национальности, вероисповедания и т.п., не надо идти на поводу у политтехнологов, нам надо сохранить стабильность. Тем более на обычном бытовом и человеческом уровне у нас с россиянами хорошие отношения.

— Каким вы видите позитивный и негативный сценарии развития экономики страны?

— При позитивном сценарии мы сможем поставить себе правильный диагноз. У экономики любого уровня развития могут быть разные недомогания. Думаю, в нашем случае "таблетками"-приоритетами должны стать возможность более быстрой интеграции в экономику ЕС, и политики должны помогать в этом предприятиям своими контактами.

Далее, Латвии надо определиться с региональной политикой — инфраструктурой, населением, государственными инвестициями, чтобы не потерять уже исчезающие "центры импульса". Тем самым мы улучшим экономику, социальную сторону, безопасность, уменьшим вероятность "политической инфекции" от провокаций.

А при негативном сценарии... Мы ничего этого не сделаем. Структурные проблемы будут нарастать, региональная политика —безуспешно ждать перемен, а экономика — переструктурирования, люди продолжат уезжать...

Политика должна сигнализировать обществу, что она не однодневна и не подстроена под типаж политика. Политики и законодатели должны понять необходимость более серьезных решений, направленных на укрепление солидарности разных социальных и национальных групп. И общество поверит в здравую рациональность. Пока я не вижу серьезных действий в этом направлении.

— Значит, вероятнее негативный сценарий?

— Необязательно. Любой негативный сигнал при правильной политике может стать позитивным. Так и надо смотреть на кризисы. Они сдувают все наносное и дают стимул роста и развития обновленной системы.