Од­наж­ды в ран­ней мо­ло­дос­ти, уже зная, ка­кая вкус­ная шту­ка хо­ро­ший вис­ки, я при­вез из ка­ко­го-то такс-фри бу­тыл­ку не­де­ше­во­го шот­лан­дско­го sin­gle malt. К то­му мо­мен­ту моей эру­ди­ции хва­та­ло, что­бы по­ни­мать: од­но­со­ло­до­вый скотч (т.е. не яв­ля­ющий­ся ре­зуль­та­том сме­ше­ния со­ло­до­во­го и зер­но­во­го спир­тов, как все са­мые по­пу­ляр­ные сор­та) — это кру­то и нас­то­ящие шот­лан­дцы ни­че­го ино­го не пь­ют. Но что зна­чит над­пись на эти­кет­ке Is­lay, я не до­га­ды­вал­ся. С при­яте­лем, та­ким же не­ве­жес­твен­ным и так же са­мо­на­де­ян­но по­ла­га­ющим се­бя гур­ма­ном, мы от­кры­ли за­вет­ный фла­кон, вдох­ну­ли аро­мат, уже го­то­вые бла­жен­но за­вес­ти гла­за, — но вмес­то это­го не­до­умен­но вы­та­ра­щи­лись друг на дру­га. «Крут­ка, — убеж­ден­но ди­аг­нос­ти­ро­вал при­ятель. — Ну и вонь! Жже­ная ре­зи­на ка­кая-то».