Весь мир знает как минимум три модели железнодорожной реформы — японскую, британскую и французскую. Наши соседи эстонцы выбрали британскую. В итоге за последние полгода никто в правительстве Эстонии — от премьер-министра страны до министров экономики и транспорта — не смог сказать доброго слова по поводу итогов приватизации. Иной реакции, кроме как "это ошибка" или менее интеллигентные высказывания, найти трудно. Особенно после попытки нового хозяина вывести половину прибыли Эстонской железной дороги на дивиденды себе, любимому.