"Камни на воде" – 12 крупноформатных пейзажных фотографиях и 36 жанровых снимках-- зафиксировали мгновения путешествий Валерия на Соловецкие острова, в Париж и Венецию. Возможно, многие из нас тоже там были. И скорее всего, тоже с камерой. Но так, как у Слущенкова, увидеть этот мир в объектив не выходит ни у кого.

Ночной пожар на Соловках – коленопреклоненный инок держит над головой икону, истово молясь. Мосты через Сену и осенний сад Тюльири. Монахини-францисканки на Елисейских полях и веселые девки с Пляс Пигаль. Бесконечные туманы Венеции, гондольер с жестким порочным лицом, вечная сырость на затянутой мрамором и гранитом площади Святого Марка -- и снова гипнотический покой соловецкой бухты Благополучия...

"В Венеции влажно. Но не промозгло, и от воды каналов идет не зловоние, как пишут в некоторых путеводителях, а волна тепла. Поэтому, когда запотевает объектив моего фотоаппарата, я не протираю его насухо, а сквозь его затуманенные стекла снимаю и снимаю ее, влажную", -- говорит фотоимпрессионист.

Он окончил отделение монументальной живописи латвийской Академии художеств, но вместо мольберта и кистей своим инструментом избрал фотокамеру. Соловецкий цикл выставлялся в Москве. Картины Венеции и Парижи предстали перед публикой впервые.

"Париж у каждого свой. У кого-то пестрый, как конфетная обертка, или наполненный деловыми переговорами, или надоедливый и мишурный, от которого в воспоминаниях остаются только уличные попрошайки и арабы на лестницах Монмартра и подступах к Эйфелевой башне. А у меня этот город дождливый и малолюдный: кому захочется сидеть на мокрых стульях обезлюдевшего Тюильри? В Париже осень. Время, когда можно не спеша бродить по нижним набережным Сены, заходить в пустынные скверики и никуда не торопиться", -- говорит художник.

Разумеется, он романтик и эгоцентрик - все художники такие. И бродяга: все материалы для своих выставок отбирает, путешествуя пешком. Им пройдено 30 тысяч километров, по три сотни на один кадр, который, быть может, превратится в картину.