- Якуб, кем вы себя ощущаете на родине, агентом влияния России?
- Нет, почему. Прежде всего, я ощущаю себя профессионалом. Стараюсь как можно более добросовестно и профессионально выполнять свою работу.
- То есть, вы зарубежный специалист на службе у российской госкомпании?
- Если с формальной точки зрения это рассматривать, то да, моим работодателем является Владимир Путин. А с другой стороны, я считаю, что российские СМИ выполняют миссию на службе у всего человечества, потому что монополия - всегда зло. И если Россия нарушила американскую монополию в медиапространстве, то всем от этого будет лучше, потому что качество контента повысится.
- Так вы создаете здоровую конкуренцию? В этом ваша миссия?
- Естественно, тем более по сравнению с полным господством американских и проамериканских СМИ, которое наблюдалось в 90-е годы прошлого века и начале этого.
- Вы против Америки? Такова ваша позиция?
- Никогда не был в США, поэтому не могу быть против этой страны. Зато побывал почти во всех странах, которые не любит Америка, которые она называет «корнем зла»: Иране, Сирии, Ираке. Эти страны мне понравились.
- Какие ценности вы несете аудитории?
- В первую очередь, плюрализм. Демократические ценности в медиапространстве. Если вы почитаете устав ООН, как раз плюрализм мнений, неприменение силы, дискуссия, разнообразие взглядов – ценности, которые важны для всего человечества, не только для России. Если одно государство является сверхдержавой, это политическая реальность. Но это государство не должно навязывать всем жителям планеты, как нужно или как корректно думать. Я считаю, что абсолютно все люди, в том числе, не согласные с американским мейнстримом, должны иметь площадку для высказывания своего мнения.
- Если ваше мнение по поводу подачи вашего материала расходится со взглядом редакции, вы можете настоять на своем?
- Как во всех СМИ, и печатных, и эфирных, у нас возникают разногласия. Тот продукт, который мы создаем, является результатом какого-то компромисса. Я раньше работал в двух польских газетах, и, честно говоря, там больше было политического прессинга, чем на Russia Today. Больше цензуры, больше вычеркиваний, намеков на то, о чем можно и о чем нельзя писать. Я так понимаю, меня Russia Today наняла для того, чтобы понимать, что больше нужно и нравится европейцам. Такой продукт я и стараюсь создавать.
- Пример приведите, пожалуйста, вокруг какого материала когда-либо возник спор.
- Всем, конечно, очень сложно постоянно говорить про Украину. Откровенно говоря, украинская тема всем уже надоела. Но поскольку решение украинского кризиса является политическим приоритетом, мы, естественно, этот приоритет должны в информационном плане обслуживать.
Если честно, очень многие журналисты хотели бы отвлечься уже на другие темы. Но, в общем, линия такова, что пока украинский кризис не закончится, нужно постоянно говорить о нем и информационно покрывать украинские темы. Это, может быть, коммерчески не выгодно и для нас очень сложно, но я могу это понять, потому что, действительно, кризис страшный и сложный, и наша миссия в том, чтобы способствовать его скорейшему окончанию на приемлемых для всех сторон условиях.
