Вот вам пример. "Позади Москва" — это вторая часть тетралогии "Абрамсы в Химках". В первой — "За день до послезавтра" — НАТО начало "миротворческую операцию" в России, атаковав Калиниградскую область и нанеся удары крылатыми ракетами по спящим аэродромам.
Во второй бои разворачиваются уже под Питером, к которому рвутся немецкие и польские дивизии. На острие клина, рвущегося к Москве, лидирует 1–я американская механизированная дивизия. Отчаянные попытки разрозненных частей российской армии противостоять противнику заканчиваются сдачей столицы. Самое загадочное — почему российское руководство не применяет ядерное оружие?..
На фоне этой апокалиптической картины российский Черноморский флот... интернируется в еще украинском Крыму! Книга написана в 2013–м, а издана уже в 2014–м. То есть заранее спрогнозировать мартовский референдум не могли даже самые отчаянные...
— Сергей, а не было соблазна внести правки в то место, где говориться об интернировании Черноморского флота в Севастополе?
— Давайте посмотрим глубже. Если бы я несколько лет назад написал книгу о том, что сейчас происходит на Украине и вокруг Украины: полноценная гражданская война с танковыми боями и обстрелами жилых кварталов артиллерией, обвинении России в агрессии, мгновенными выводами о том, что "самолет сбили русские по приказу Путина", протестующие в Одессе "сожгли себя сами"... Меня бы абсолютно точно сочли бы за психически больного! Ведь братский народ! Способный и поскандалить, и драку в Раде устроить, но не убивать же мирных людей! Верно? Но это случилось, это происходит на наших глазах, это заходит все дальше. Я давно и серьезно думаю о предпосылках этого всего: о том, как умело нас стравили. Два года назад я написал повесть "1943 дробь 2013", которая была тут же "принята к печати", но не опубликована до сих пор: выйди она вовремя...Но эта повесть именно о предпосылках, а не деталях того, что разворачивается перед нами последний год.
А война на Украине не пришла в голову даже мне. Значит, сам виноват, поэтому я и не стал переделывать поданную в печать книгу, срочно вписывать в нее сюжетную линию "ВСУ атакуют Россию в едином строю с миротворцами НАТО". Напоминаю, действие в книге происходит весной 2013 года. В те дни никому, кроме заказчиков всего происходящего сейчас, не было понятно, во что выльются привычные протесты в центре Киева.
— Когда мы говорили год назад, вы были уверены в готовности НАТО воевать с Россией. Но вот присоединен Крым, идут бои в Донбассе — тут и повода не надо искать. Но нет не то что вооруженного вмешательства НАТО в украинские события, а даже серьезных поставок оружия.
— У меня ощущение, что вы интерпретируете происходящее в излишне оптимистичном ключе. Я же наблюдаю тяжеловесное, последовательное нагнетание антироссийской истерии во всём мире от стандартного, привычного уровня до некоей "точки кипения". И нарастание санкций: от смешных до весьма серьезных. "Абрамсы" перебрасываются в Европу. Прекрасно, если это просто бряцанье оружием: Россия ведёт учения у чужих границ, они тоже.
–Так они перебрасываются потому, что до этого из Европы были полностью выведены. А европейские члены НАТО? Британцы чуть ли не громче всех в Европе выражают солидарность с Украиной, при этом списывают свой последний авианосец и демонтируют свою Рейнскую армию в Германии. В бундесвере из 420 БМП "Мардер" боеспособными остались 280, из 109 "Еврофайеров" — 42. Прямо как в России 1990–х! На сентябрьском саммите НАТО в Уэльсе договариваются о создании к Рождеству бригады быстрого реагирования, а потом выясняется, что дай бог если в 2016–м приступят к ее развертыванию. То есть за громкой риторикой на трибунах не следуют никакие реальные мероприятия.
— Вы говорите не с профессиональным политическим или военным аналитиком, а "обывателем", отличающегося разве что навыками обработки большого объема открытой информации на нескольких языках. Мое "обывательское мнение" — это то, что российская армия готовится к оборонительной войне на своей территории. С армиями государств, правительства которых способны рискнуть перевести "риторику на трибунах" в практическую плоскость. Если мне это кажется, и на самом деле никто нападать не собирается — слава богу. Оскорбления с трибун мы как–нибудь переживём.
— А "обывательское мнение" в Восточной Европе считает, что российская армия готовимся к повторению крымского сценария за границами России. Вы боитесь Запада, а Запад — Россию.
— Что касается того, что боятся нас: полагаю, что зря. Соседи (кроме полностью очумевшей Украины) могут не бояться того, что Россия на них нападёт. Но они могут и должны бояться того, что если они присоединятся к желающим напасть на нас, — Россия ответит и им тоже.
–Но ведь на той стороне тоже сидят не военные аналитики, а российская риторика про "ядерный пепел" не менее боевита, чем западная. Как же донести до западных обывателей мысль, что Россия нападать не собирается?
— Адекватные люди понимают это и так. А неадекватным что–то объяснять бесполезно. Никакие детали, никакие доказательства — они все равно будут убеждены, что русские мечтают всех завоевать.
— Год назад вы резко высказались о бездарности российской пропаганды на Запад. Что–то изменилось в этом плане?
— Мне кажется, практически ничего. Канал Russia Today неинтересен никому, ничего более серьезного нет и не планируется. Но, как ни странно, некоторые подвижки я наблюдаю с "той стороны". Впервые стали слышны голоса немцев, американцев, поляков, которые обращаются к своим народам с призывами не сходить с ума, поставить себя на место другой стороны — жителей Новороссии, Крыма, России.
Еще пару лет назад любой пошедший против слитного хора западных СМИ выглядел представителем классических маргиналов. Сейчас таких людей уже немало, и среди них есть и политики, и экономисты с именем, совершенно не подозревавшимися раньше в безоглядном славянофильстве. Вот это мне кажется хорошим признаком. Слишком много антирусской пропаганды, слишком яркая пропаганда — это оказалось перебором. У способных задуматься людей это вызвало отторжение. Уже прогресс.
— Но недостаточный пока для отмены санкций...
— Да, курс доллара и евро к рублю только на первый взгляд не важен для большей части населения. Но этот фактор имеет огромное значение. Что будет с рублём дальше? Какие санкции будут следующими? Как они отразятся на внутренних ценах на топливо, на продукты, на лекарства (до 85% всех лекарств в наших аптеках — импортные)? Я не знаю, но ставка на то, что отвыкший от серьезных кризисов в голос потребует ухода "плохого Путина" и прихода "цивилизованных и демократичных правителей" — ставка вовсе не глупая. "Народное выступление" может стать самым настоящим: проблем в стране немало, и претензии к власти копятся слишком давно.
Но и это не обязательно: три десятка оплаченных участников, сотня корреспондентов, снимающих строй ОМОНа перед ними, выстрел "неизвестного снайпера" с крыши, — и всё: с точки зрения зрителя теленовостей во всём мире, эта совершенная по приказу тирана кровавая бойня есть последняя капля, переполнившая чашу терпения мирового сообщества.
–Так может быть Россия готовится не к той войне? Не на армию надо упор делать, а на экономику?
— Мне кажется, готовятся многие люди. Из мужчин моего возраста кое–кто перекладывает военные билеты поближе. Кое–кто создает запасы, — чего не было много лет. Кто–то в разговорах на политические темы очень спокойно упоминает, что "если начнётся — пойду в военкомат". А кое–кто из знакомых воюет уже, кстати говоря: добровольцем и далеко от дома. Но прямых признаков того, что к войне готовятся наши экономика и промышленность — нет, вот этого я не вижу. Не переводят на трехсменную работу заводы, выпускающие системы ПВО. Не гонят через сборы резервистов, типа меня. Не восстанавливают давно заброшенные убежища в городах. Ничего такого на тысячи пунктов, — что нужно обязательно делать, когда "чувствуется дыхание войны".
— Самые страшные места в вашей новой книге, на мой вкус, это не описания разгрома российских частей, а фразы "как много людей приветствует начало вторжения". Потому что устали от беспредела собственной власти. Крым, на ваш взгляд, решил проблему единства власти/элиты и народа? Не Путина, а именно элиты?
–Да, мне это тоже кажется самым страшным. И нет, здесь я не вижу ни малейших подвижек. Не разгребают старые дела, нет громких новых, которые если не доказывали бы, — то хотя бы "иллюстрировали тенденцию" подвижек в нужном направлении. Того, что закон один для всех: и для патрициев — и для нас, быдла в их глазах. Далеких врагов у нас сейчас ненавидят слабее чем тех, кто формально свой, — но кто считает нас "унтерменшами". Напомню, что исходной, "поддержанной народными массами" целью киевского майдана была именно борьба с ровно таким же положением дел.
Снова повторю: если наше правительство не изменит свою политику в отношении разделения своего народа на "неприкасаемых" и на охлос, — это разрушит государство. Может и к лучшему, но скорее нет, — потому что моментом без колебаний воспользуются все желающие соседи.
ЦИТАТЫ
"...Думали все сейчас об одном и том же. О том, почему рушится оборона страны. Да, из–за дефицита боеспособной бронетехники, авиации, наземных средств ПВО, из–за очевидного отставания в электронике... Из–за открытого — с заявлениями по радио — и полускрытого предательства нескольких членов правительства и генералов разных рангов. Но и это было не главное — каждого лейтенанта не купишь и не запугаешь. Хуже было другое. Наряду со всем этим над всеми нависало страшное отражение происходящего в самой России столько лет подряд. Совершаемого с нашего собственного попустительства. Настолько безоглядного, что теперь это не давало возможности почувствовать себя правым. Разделить фронт на две четкие стороны: вот это "наши", мы, а вот это они, чужие, напавшие на нас. Наше дело правое, враг будет разбит".
Сергей Анисимов, "Позади Москва".
"Машина выскользнула из–за поворота, и он снова остановился и убрал руку из кармана, от рукоятки. Это был быстро двигающийся внедорожник с привычным силуэтом, "Шевроле Нива" серого цвета.
Двигался он навстречу, но Роман все равно поднял руку. К его удивлению, сначала даже прибавивший ход автомобиль вдруг вякнул тормозами, чуть вильнул по льду и встал как вкопанный ровно напротив него, на своей полосе. Водительское стекло опустилось на всю глубину, за ним оказался крепкий молодой парень с осунувшимся лицом.
– Але! — просто поздоровался тот.
– Здрасьте, — машинально ответил Роман. — Вы из города?
– Откуда же еще? — быстро отозвался парень. — А ты с аэродрома?
Пассажирское сиденье справа от водителя оказалось пустым, хотя и заваленным сумками, а вот сзади все было набито, там сидели сразу четверо: двое взрослых и двое маленьких детей, один в "сидушке", другой на коленях у женщины средних лет.
– Нет, не с аэродрома. Сначала с Балтийска, потом...
– Как там, в Балтийске? — снова очень быстро спросил парень, не дав ему докончить.
Роман пожал плечами: он не знал. Отец остался, и можно было только гадать, чем он занят в эту конкретную минуту. На юго–западе рокотало так же, как и строго на юг, значит, кто–то дерется.
– Что в городе? — спросил он в ответ, и парень дернул щекой сверху–вниз. Нервное движение перешло в пожимание плечами.
– Хреново там, — наконец отозвался он вслух. — Совсем хреново. Не ходи туда.
– Мне в училище, — машинально произнес Рома, хотя уже не был в этом уверен.
– В которое, морское? Которое на Советском стояло?
Разглядывая снова дернувшееся лицо парня, Роман смолчал. "Стояло" — что это значит? Почти наверняка ничего важного. Например, можно вспомнить, что БГАРФ, Балтийская государственная академия рыбопромыслового флота, тоже располагалась в пределах города, и довольно близко. Его курсанты тоже носили черную форму.
– Я почти оттуда, с маршала Борзова. Ваше училище пришлось далеко объезжать, там...
Он прямо посмотрел в глаза курсанта и замолчал на секунду или две".
Сергей Анисимов, "Позади Москва".
