Не декларациями, а железом и кровью тогда завоевывалась независимость. Латвийская, например, покоится на трех "библейских" битвах–китах 1919 года: в мае под Ригой, в июне под Цесисом и в ноябре снова под Ригой.
От Либавы к Риге
К слову, если референдум в Крыму проходил под защитой "зеленых человечков", то и 18 ноября 1918 года провозглашение Латвийской Республики состоялось "под сенью дружеских штыков" — немецких. Если бы не части 8–й немецкой армии, то красные латышские стрелки поставили бы Улманиса и Ко к стенке быстрее, чем он смог бы дочитать декларацию независимости. Потому что защищать молодую республику в тот момент было некому.
Только в декабре 1918–го началось формирование собственно латышских частей — офицерской и студенческой рот. Бросить их навстречу наступающим красным не решились — и правильно сделали. Даже когда 3 января без единого выстрела оставляли Ригу, на сборный пункт офицерской роты из 263 бойцов явились всего 132. Через два дня осталось 126 — столько командир роты и будущий министр обороны Латвии капитан Балодис привел в Лиепаю. Плюс 190 штыков в студенческой роте. Это все, чем располагало бежавшее сюда латвийское Временное правительство. Для сравнения: в красной Латышской стрелковой дивизии, вошедшей в Ригу, насчитывалось 12 000 бойцов.
Понятно, что и в Лиепае Временному правительству удалось удержаться исключительно благодаря ландесверу (так назывались части, сформированные из местных прибалтийских немцев) и немецким "человечкам цвета фельдграу". Кстати, в состав ландесвера входили и русские роты князя Ливена и капитана Дыдорова.
"Главная роль в военных действиях этого времени принадлежала регулярным немецким частям", глухо сообщает "История Латвии. ХХ век". Но ее читатели обычно даже не представляют, до какой степени она была главной. В марте 1919 года немцы перешли в контрнаступление. "Южная группа Латвийской армии" под командованием Балодиса насчитывала на тот момент 849 штыков. Балтийский ландесвер — 2200. А немецкие добровольческие части — Железная и 1–й резервная гвардейская дивизии — это 18 тысяч бойцов. То есть соотношение между немецкими и латышскими частями, сражающимися с армией Советской Латвии, составляло 20 к одному.
Поэтому решающие бои за Митаву и Ригу были целиком вынесены на своих плечах немцами и русскими. Пока командир Балтийского ударного отряда Ганс фон Мантейфель–Цеге под шквальным огнем красных форсировал Любекский мост в Риге, Балодис воевал даже не на второ–, а на третьестепенном направлении, зачищая Пиньки и Бабите. В Ригу его группа вошла только на следующий день после того, как 22 мая немцы выбили оттуда красных.
От Риги к Цесису и обратно
К тому моменту у Латвии помимо большевистского правительства Стучки налицо было еще два кабинета министров — пастора Ниедры в Риге и Карлиса Улманиса в каюте парохода "Саратов". Еще в декабре 1918 года, прекрасно сознавая, что латышских штыков ему в товарных количествах не собрать, Улманис предложил немцам из кайзеровской армии повоевать за Латвию, обещая гражданство и земельный надел каждому. Вот эти то "отпускники" и составили костяк Железной дивизии. Однако к апрелю 1919 года стало ясно, что обещание свое он выполнять не собирается, и Временное правительство в Лиепае было без шума и пыли свергнуто и частично бежало на пароход "Саратов". А его место занял пастор Ниедра, склонный пойти навстречу немецким требованиям (в том числе о втором государственном языке).
Но помимо "южной группы" Балодиса к лету 1919–го под Цесисом опять же под сенью дружеских, но уже эстонских штыков, сформировалась Северолатвийская бригада полковника Земитанса. Земитанс заявил о верности Улманису, но имел нулевые шансы в противостоянии с немцами. И тут на сцене появляется новая порция "зеленых человечков", на этот раз в эстонской форме.
В отличие от латвийского, эстонское временное правительство сумело к тому моменту создать более менее боеспособную армию. Ее хватило не только на сдерживание красных, но и на помощь латышам. И в боях под Цесисом немцы столкнулись не только с частями Земитанса, которых им хватило бы только на завтрак (750 бойцов и 28 пулеметов), но и с 3–й эстонской дивизией. А вот это уже серьезная сила: 5834 бойца, 204 пулемета, 23 орудия, 3 бронепоезда, 3 бронемашины.
В итоге эстонцы и латыши одерживают победу. Точнее, эстонцы при небольшой помощи латышей — их потери в сражении под Цесисом в 10 (прописью — в ДЕСЯТЬ!) раз больше: 110 убитых и 405 раненых на 13 убитых и 43 раненых у Земитанса.
А между тем Цесисские бои 19–23 июня — это ключевой эпизод в завоевании Латвией независимости. И 22 июня (в отличие от совсем уж "неприличного" 22 мая) до сих пор присутствует в праздничном синодике Латвийской Республики как день памяти героев Цесисских боев. Другое дело, что и в Первой республике, и сегодня он отмечается без особого пафоса — куда ему до 16 марта. Зачем лишний раз вспоминать, что эстонского железа и крови там было вдесятеро больше? А вот в Эстонии 23 июня и по сей день — главный День Победы (кстати, выходной).
"Присоединяюсь к победителю"
А что во время этого решающего судьбу Латвии сражения делала Южная группа Балодиса? Ответ: ничего. Стояла в сторонке в Риге, тихо курила и никого не трогала. Хотя непосредственно перед этим Балодис получил от Земитанса недвусмысленное послание: "Именем временного правительства К. Улманиса приказываю Вам в случае столкновений, т. е. военных действий со стороны Ландесвера и немецких войсковых частей против войск Латвийских и Эстонских всеми находящимися в Вашем распоряжении войсковыми частями Южной группы, присоединиться к Северной группе, которая действует вместе с Эстонскими войсками".
Чувствуете стиль? Пикантная подробность: Балодис и Земитанс переписывались на привычном им, экс–офицерам императорской армии, русском языке. Но Балодис сделал вид, что не понял. Точнее, в личной беседе он привел посланнику Земитанса множество убедительных доводов "технической и политической невыполнимости" этого приказа и продолжал соблюдать нейтралитет.
Интересно, что когда эстонские полки, преследуя отступавших от Цесиса немцев, вышли на окраины Риги, в устье Даугавы вошел эстонский эсминец, не преминувший обстрелять несколько объектов в городе. В том числе дом на Стабу, 19, в котором располагался штаб Балодиса. Похоже, у эстонцев было свое отношение к его "нейтралитету".
А теперь цитата из интервью Игоря Стрелкова в газете «Вести Сегодня» про ситуацию в Донецке летом 2014 года: "Беркут", который сейчас активно пиарится, как они доблестно защищали ДНР, за все время моего пребывания в Донецке так ни разу и не вышел со своей базы, оборонял сам себя. Герои, вопросов нет. Были отдельные люди, которые в Славянск приезжали, в чем–то участвовали, но основная масса "Беркута" ждала, кто победит, чтобы присоединиться к победителю". Один к одному, разве нет?
Корабли стреляют в бастионы
Победа в ноябре 1919 года над немецко–русской армией Бермонда (именно так — 80% его частей составляли все те же немцы Железной дивизии, в полном составе перешедшие "на русскую службу" в надежде вырвать у Улманиса обещанную землю и гражданство) — действительно дело рук латышей. В основном. Эстонцы на сей раз ограничились присылкой парой бронепоездов. Но! В Риге в этот момент стояла антантовская эскадра в составе британского крейсера "Драгон", 6 эсминцев и французской канонерки L'Aisne. И, по признанию генерала Радзиньша, начальника штаба верховного главнокомандующего, именно их артиллерийский огонь (особенно 6–дюймовок "Драгона") решил исход наступления латвийской армии.
Без прикрытия корабельной артиллерии латвийские части вообще не смогли бы начать операцию по форсированию Даугавы. "Артиллерийский огонь союзного флота был так силен и неожиданен, что войска противника просто потеряли голову, они были потрясены и деморализованы, — свидетельствует Радзиньш. — Поэтому Резекненский полк без потерь высадился на левый берег и занял Болдераю и Даугавгривскую крепость, гарнизон которой почти в полном составе сдался в плен".
На следующий день в Болдераю перешла 3–я Латгальская дивизия с — обратите внимание! — аж двумя орудиями. Не удивительно, что "только благодаря артиллерии союзного флота наша армия отбила назад этот небольшой плацдарм на левом берегу и удерживала его под защитой корабельных орудий союзников", признает Радзиньш. "Без поддержки корабельной артиллерии наша армия не смогла бы сдвинуться с места", — несколько раз подчеркивает он.
То есть и третья, самая главная "библейская" победа в истории Освободительной войны состоялась при помощи все тех же "зеленых человечков", только на сей раз в форме британского и французского флотов. Так это же полный аналог августовских боев в Донбассе, когда мощный артиллерийский огонь российских "отпускников" привел к перелому в сражении и разгрому наступавшей украинской группировки.
Польские "вежливые люди"
Кстати, это еще не полный список "вежливых людей", которые помогли Латвии обрести ее нынешние границы. А не вспомнить ли 1–ю и 3–ю дивизии польских легионеров, которые воевали в Латгалии? Именно поляки сыграли решающую роль в боях за Даугавпилс, где 27 января 1920 года маршал Пилсудский встретился с генералом Балодисом. Обсуждали будущие операции. А уже 1 февраля правительство Улманиса подписало перемирие с большевиками.
Поляки отнеслись к этому без восторга и "на всякий случай" не отводили войска из Гривы (левобережное предместье Даугавпилса) и Иллуксте. Они вообще считали эти территории польскими, на что имели некоторые основания. Так, на июньских выборах 1920 года в Даугавпилсе в городскую думу прошли 19 поляков, уступив первенство только евреям (20 депутатов). Правда, часть поляков оказались негражданами и со скандалом покинули зал заседаний. Но это к слову, а в ходе летнего наступления Красной армии на Варшаву поляки вынуждены были отвести войска с этих территорий, которые были тут же заняты латвийскими частями. Польша, кстати, только в 1938 году отказалась от претензий на эти земли, так что в Иллуксте могли бы поставить памятную табличку Тухачевскому и его "красным человечкам". Без их косвенной помощи которых этот город так и остался бы в составе Речи Посполитой, а в 1939–м оказался бы в составе Белорусской ССР. Кстати, Тухачевский начал штурм Варшавы 13 августа 1920 года, а за два дня до этого Латвия подписала с РСФСР мирный договор. Прости, мол, Польша, но своя рубаха ближе к телу.
* * *
Резюмируем: "человечки" в разных мундирах — от немецкого фельдграу до польского хаки — внесли огромный, в ряде случаев решающий вклад в создание независимой Латвии. Казалось бы, какие претензии после этого могут возникнуть к аналогично воспользовавшемуся услугами "зеленых человечков" Крыму? Ан нет: "А у них референдум ненастоящий, там же были иностранные войска".
А у нас? А у нас в квартире газ, джаз, спор о Крыме и полное неприятие всех этих доводов — неприятие на эмоциональном уровне. Вообще боюсь, что период логических аргументов наступит в наших спорах очень не скоро. Потому что есть "зеленые человечки у кого надо человечки", а есть человечки "неправильные". И какие вообще аргументы могут пробить эту стену, я уже просто не знаю.
