— Вы были сильно удивлены, когда объявили результаты выборов? Ведь в кулуарах власти все были уверены, что в первом туре избрать президента не удастся...

— Понимаете, когда ты даешь свое согласие на участие в выборном процессе, то, конечно, надеешься на позитивный результат. Иначе зачем участвовать? Но, разумеется, я живой человек, в меру эмоциональный и когда объявили о моей победе, то, конечно, немного разволновался и даже произнес фразу, которая уже стала крылатой... ("Сначала нужно хряпнуть". — Прим. Ред.).

— Как вы относитесь к постоянным призывам целого ряда политиков перевести все школы нацменьшинств только на латышский язык обучения?

— Я не сторонник радикальных реформ в образовании, тем более что нынешняя система билингвального образования доказала свою эффективность. К тому же любые серьезные изменения должны быть хорошо проработаны, подготовлены. Проблема не только и не столько в готовности учеников, сколько в готовности учителей. Если учителя не могут качественно преподавать специальные предметы на латышском, то как мы можем в одночасье делать такие реформы? Это уж точно не улучшит качество образования! Все должно происходить постепенно. Не исключаю, что в будущем мы придем к тому, что основные предметы будут преподаваться на латышском, однако дети, принадлежащие к нацменьшинствам, смогут изучать свой язык, традиции, культуру своего народа. Однако еще раз подчеркну: это не вопрос сегодняшнего дня. Мы должны гордиться тем, что в Латвии есть школы нацменьшинств.

— Не слишком ли политики пугают народ российской угрозой? Ведь и президент России буквально на днях в интервью итальянской газете четко заявил, что только сумасшедший может представить, и то во сне, что Россия может напасть на страну НАТО.

— Да, президент России действительно так сказал, но одновременно с этим он заявил и о намерении разместить до 40 ядерных боеголовок, в том числе и в нашем регионе. Это что, способствует стабильности и взаимному доверию?

Я неоднократно повторял, что уровень военной угрозы Латвии весьма низок. Однако нас не может не настораживать та информационная кампания, которую развязала Россия, в том числе и против Латвии. Это и попытка исказить, переписать историю, и заявление о том, что разрушение Советского Союза было самой большой ошибкой и трагедией ХХ века. Как мы должны это воспринимать? С радостью, что ли?

Когда вблизи наших границ Россия проводит учения, в которых принимают участие от 50 до 80 тысяч военнослужащих, то это тоже не способствует снятию напряженности. Особенно учитывая, что у нас в Латвии всего 5 тысяч военнослужащих плюс сейчас в Латвии находятся 150 американских военных. Это все. Да, мы тоже проводим учения, но они носят сугубо оборонительный характер. А какой еще они могут носить? Не Латвия же и не другие страны НАТО собираются нападать на Россию! В начале года Россия тоже вблизи нашего региона проводила учения десантников, в которых участвовало 2000 десантников.

— Так Россия большая страна, чего удивляться!

— К сожалению, во время учений Россия обыгрывает нападение на условного противника. Мы же отрабатываем только оборонный сценарий. Кроме того, действия России и в Крыму и на Юго–Востоке Украины уж точно не отвечают ни международным стандартам, ни политике добрососедства.

Еще раз хочу подчеркнуть, что мы не считаем, что Россия представляет для нас военную угрозу, но наша обязанность — обеспечить безопасность государства. К тому же сейчас в мире достаточно вызовов и угроз — это и ИГИЛ, и угроза терроризма...

— Вы сторонник введения прогрессивного налога?

— Я всегда был за прогрессивный налог, но не думаю, что можно очень быстро найти оптимальный вариант. Латвия, мягко говоря, не очень богатая страна, у большинства жителей весьма скромные доходы, и в этой ситуации крайне сложно найти консенсус по поводу того, где эта самая граница прогрессивности, то есть с какой суммы заработной платы нужно начинать применять прогрессивность.

— Если мы говорим о международной повестке дня, о политике Евросоюза, то здесь ключевая проблема — беженцы. Вы поддерживаете введение обязательных квот на прием беженцев?

— Я сам против введения квот. Какую бы систему квотирования мы бы ни придумали, это все равно не решает проблему. Ведь что изначально предлагала Еврокомиссия? Распределить в рамках квот от 20 до 40 тысяч беженцев. Но ведь мы знаем, что ежедневно в Евросоюз прибывают тысячи беженцев и скоро уже речь пойдет о том, что делать с сотнями тысяч беженцев, а может, и с миллионом беженцев. 20 000 мы распределим, а что с остальными? Поток беженцев в Европу будет продолжаться.

Очевидно, что здесь нужно искать другие решения. Прежде всего нужно помогать тем странам, откуда и бегут люди. Никто ведь не будет искать счастье на чужбине, если ему хорошо дома. Это аксиома. Поэтому необходима комплексная программа помощи африканским, азиатским странам. Для этого у Евросоюза есть фонд развития, это весьма большие деньги.

Если экономика в странах третьего мира не будет развиваться, если мы не поможем остановить военные конфликты в этих странах, то люди будут бежать к нам и квоты тут ничего не решат.

— Вы по профессии биолог, удается ли следить за тем, что сейчас происходит в биологической науке?

— Конечно, многое, что изучал в вузе, уже позабылось. Это естественно, если ты долгие годы не работаешь в профессии. Однако главное осталось во мне — любовь к природе и особое, трепетное отношение к вопросам защиты среды. Защите природы я буду уделять внимание и на президентском посту.