Для начала биографическая справка - с кем мы имеем дело:

Вячеслав Иванович Трубников родился в 1944 году в Иркутске в семье эвакуированных из Москвы рабочих. В 1967–м закончил МГИМО, принят на службу в КГБ (внешняя разведка). В 1971–1977 годах в длительной командировке в Индии, официально как корреспондент Агентства печати "Новости". В 1984–1990 годах — резидент КГБ в Индии и Бангладеш. Награжден двумя орденами Красной Звезды. В 1996–2000 годах — директор Службы внешней разведки России. В 1998 году присвоено звание генерала армии (впервые в истории советской и российской разведки). В 1999 году удостоен звания Герой России. В 2004–2009 годах — Чрезвычайный и Полномочный посол РФ в Индии.

— Как зародилась ваша специализация по Индии?

— Я никогда не намеревался стать гуманитарием, ориентировался на точные науки — математику, физику. Определенное время учился в физматшколе МГУ. Занимался классической борьбой и штангой.

Но попал в МГИМО и, более того, вместо желаемого арабского языка получил хинди. Сдавал на восточное отделение Факультета международных отношений, тогда был расцвет нашей дружбы с арабским Востоком. Несмотря ни на что попытался "качать права", пришел к начальнику арабских групп: "Где моя фамилия?" "Она есть, но по хинди и английскому". Я показал ему свои баллы, золотую медаль. "А вы что, считаете, что хинди только дураки должны изучать?"

Язык хинди — не такой уж сложный. Конечно, когда человек впервые увидит их алфавит, ему кажется, что это нечто неодолимое, как иероглифы. На самом деле хинди принадлежит к индоевропейской семье, а по помещению глагола в конец предложения похож на немецкий. Общие корни — в санскрите. Для русского человека задача вполне посильная. Поэтому индийцу выучить русский язык вообще труда не представляет, они часто вообще говорят без акцента.

— Первые впечатления от Индии?

— Я впервые полетел туда на преддипломную практику в 1966 году. Мы совершили непредвиденную посадку в Карачи, а так как самолет был Ту–114, громадный, на "журавлиных" ногах, то в аэропорту не нашлось трапа, который доставал бы до двери. Ставили коробки, и бодрые пакистанские военные, поддерживая под руки, спускали пассажиров на грешную землю, особенно женщин.

За шесть месяцев разобрался в том, что такое работа в разных подразделениях посольства — от политического до консульского, работа с прессой также была очень интересной, с делегациями из СССР.

— Как вы познакомились с Индирой Ганди?

— Это произошло во время визита Брежнева в 1971 году, когда группа советских журналистов имела длительную пресс–конференцию с Индирой Ганди. Во время визита был подписан Делийский договор о мире, дружбе и сотрудничестве, который позволил Индии чувствовать себя в безопасности во время конфликта с Пакистаном и превращения Восточного Пакистана в независимый Бангладеш.

Индира Ганди — великое политическое явление в политической истории Индии. Очень взвешенный политик, чем она, кстати, вызывала раздражение высокопоставленных американских гостей. Вела она себя достойно.

Вот только один пример: в разгар того самого кризиса в Индию приехал министр финансов США Джон Конноли (он еще сопровождал Кеннеди в трагической поездке в Далласе и был ранен). Прилетел на личном самолете в летнюю резиденцию Индиры Ганди в Симле. Вернулся в тот же день и в узком кругу рассказал, с каким итогом закончился визит: "Я прилетел в ожидании того, что она обратится с помощью о размораживании продовольственной помощи, с просьбами к американской администрации, чтобы выйти из предстоящего голода. А она вместо этого начала читать мне мораль, как США должны вести себя во Вьетнаме. Я ей говорю: мадам, выгляните в окно, посмотрите, что творится с погодой. Завтра вас ждет голод и кровавая революция. Она сказала: да, если бы я приехала из Вашингтона и застала такую картину, то поверила бы, что и это будет. Но мы так 5000 лет живем и еще столько проживем".

Так что она могла отбрить — на любом уровне.

— Сейчас у власти индуистские националисты из "Бхаратия джаната парти" во главе с премьером Моди. Не может ли теократическая партия привести к обострению ситуации в Южной Азии и ядерному конфликту с Пакистаном?

— Я хорошо знаю Нарендру Моди еще со времен пребывания его на посту главного министра штата Гуджарат (население штата — в 30 раз больше, чем в Латвии). Это один из быстро развивающихся штатов, где Нарендра Моди показал себя как выдающийся администратор и политик патриотических, а не националистических взглядов. Он современный человек, хотя ему приписывались определенные грехи за резню между индусами и мусульманами, его подвергли остракизму на Западе, он был "невъездным". Тем не менее штат регулярно проводил ярмарку, куда прибывали гости из десятков стран, и в 2008–2009 годах, когда я там был, присутствовало 5000 зарубежных политиков, бизнесменов, журналистов.

Соглашений, меморандумов подписали на 110 миллиардов долларов — и это во время мирового финансового кризиса.

Короче говоря, Моди двинул Гуджарат очень далеко. И если ему удастся сделать это в рамках всей Индии — можно только аплодировать.